Меню
16+

Сетевое издание "ELANSKIE-VESTI" (Еланские вести)

20.07.2022 14:44 Среда
Категории (2):
Если Вы заметили ошибку в тексте, выделите необходимый фрагмент и нажмите Ctrl Enter. Заранее благодарны!

И во внуках война отзовется

Автор: Л. Дудникова

Моему отцу посвящается

О многих ветеранах Великой Отечественной войны я писала… Об отце – никогда. Почему? Скорее всего, потому что считала: я еще не готова для этого. Пришел ли сегодня этот момент? Думаю, что до конца – нет – вопрос участия в Великой Отечественной моего отца – Егорова Егора Ивановича – «не выстрадан». Во-первых, при жизни мало говорила с ним об этом: думала, что успею… Не успела, о чем сегодня очень сожалею. Во-вторых, я – часть его… И мне в воспоминаниях приходится, как бы вместе с ним идти по тем, ужасным для моей страны, дорогам войны.

Последние годы перед смертью помню, как плакал он, просматривая фильмы о войне. Взрывы, бомбежки, юные лица солдат сороковых… Он не мог спокойно смотреть на это. По всей видимости, миг за мигом вновь переживал то время. Сегодня, спустя годы, то же самое происходит со мной. Я явственно ощущаю состояние народа, которое было на тот момент. В моей душе боль и тревога. Но я знаю: мой народ был героическим, он не боялся врага. Тогда… Когда была великая держава, когда ею руководил И. В. Сталин и КПСС. Да, коммунистическая партия. Вступая в ее ряды в 1984 году, я гордилась своей страной, народом – победителем. И делала это осознанно. Работая потом в РК КПСС и проводя, во время смутных предчувствий перемен в 91 году, агитацию за выборы Н.И. Рыжкова в Верховный совет, ощущала: что-то неладное происходит в стране. Оно произошло. Народ, околпаченный идеями демократизации в обществе, избрал путь перемен, они свершились. Но душа упорно не хочет принять сие новшество и все тянет и тянет туда назад, где не было особого достатка в семьях, где не было высокого благосостояния, но было великое самосознание советского народа, победившего коричневую чуму, народа, который не склонял голову при звоне медной монеты, который пел песни, гордясь своей страной, и любил жизнь открыто и величественно.

Мой отец стоял на защите рубежей моей Родины. Он прошел войну от звонка до звонка. Будучи призванным в армию в 1940 году, вернулся домой после полей сражений, после фейерверка в честь Победы – аж в конце 1947… За боевые заслуги и исполнительность его оставляли служить сверхсрочно в 424 отдельном авиатехническом батальоне, а он вернулся на родину, к родителям, пожалел отца – Ивана Даниловича и мать – Анну Федоровну, ведь на фронте уже погибли к тому времени два старших брата.

- Знаешь, дочка, если кто говорит, что смерти не боится, — убеждал меня отец, — не верь ему. Смерти боятся все, только вот минуты встречи с ней переносят по-разному.

Умирал он мужественно. Одолеваемый болезнями в возрасте 70 лет, отец покинул нас, но так и не смог освободиться от памяти о войне до конца своих дней. И вообще, я давно уже усвоила: те солдаты, которые защищали в сороковых рубежи страны, — о войне не забывают. Да и не могут о ней забыть. Это пласт их жизни, может быть, основной.

«За Победу!» — таковым был первый тост моего отца при любом застолье, будь то Новый год или день рождения внука. «За Победу», — говорила моя маленькая дочь и тянула ручонку со стаканом компота к рюмке дедушки. Он воспитывал ее и учил читать, считать в то время, когда я работала в редакции, в райкоме.

Что помню я из рассказов своего отца? Немногое. Знаю, что перед войной окончил 6 дивизионную школу младших авиаспециалистов, что во время войны в 813 батальоне аэродромного обслуживания был начальником кислородной станции, заправлял самолеты: провожал летчиков на боевые задания и ждал их возвращения. Что в один из дней войны сам маршал А.А. Гречко пожимал ладонь отца… Что были у него орден Отечественной войны второй степени, медаль «За победу над Германией». Что однажды, пробираясь к «своим», отец внезапно встретился с противником. Их было двое: папа и немец. Они смотрели друг на друга несколько минут, но никто из них так и не сделал выстрел… Была ведь неординарная ситуация и совсем не боевой момент. Просто каждый понял, что перед ним человек со своим миром и жизнью. И в одну секунду это может исчезнуть. Именно поэтому, каждый из них ушел в свою сторону, может быть, пожалев, может быть, что-то переосмыслив…

Ведь политику делают государственные мужи, и каждый человек в отдельности – конечно же, маленький винтик в этой системе, но очень значимый. Даже если его используют, манипулируют его мозгами. Помните, как сказал Сталин: смерть миллионов людей – это статистика, смерть одного человека – это трагедия.

Отец мой дошел до конца войны, не погиб – был контужен, но уверена: он был незаменим на своем месте, как и каждый из нас в определенный момент, в определенной ситуации. На войне у каждого солдата по воле судьбы был свой удел. Помню, как бабушка моего мужа рассказывала, что в селе Волкове в одной семье погибло девять братьев… А в семье бабушки с фронта вернулся не только ее муж – Михаил Петрович Свидченко, причем, с передовой, но и двое его братьев… Когда они пришли, в деревне плакали и причитали: «Какая ты Марфа, счастливая», — говорили они свекрови нашей бабушки. И радовались – и мать, и жена… Да, они были счастливыми на тот момент, несмотря на то, что израненными и измученными пришли их родные люди, но ведь живые. Всех этих солдат уже давным-давно нет на белом свете. Они умерли от болезней, полученных в результате войны, от переохлаждения и от ран. Словом, война своей костлявой рукой провела не только по душам людей, но и по всей сущности человека. И не озлобила их, не напитала синдромом «отечественной войны», как принято сегодня говорить о синдроме «афганской или чеченской войны». Этого с нашими отцами и дедами не произошло. И не потому, что они были более сильными и подготовленными к войне людьми, просто время было другое. И другим был дух человека: светел и чист, который позволял душе отрываться от бренного тела и быть спасенной, если следовать канонам православной веры.

Мой отец, Егор Иванович, был таким. Придя с войны, он писал стихи, басни, рассказы… Посылал их в разные издания и, получая постоянные отказы в публикации, не отчаивался. Продолжал писать и писать. Помню, как в сердцах, не найдя под рукой карандаш или бумагу, нервничал. Мысль к нему приходила внезапно и так же внезапно покидала. Но писать хотелось всегда. О жизни, о природе, о ситуациях в жизни. Его волновали природные явления, и он хотел найти им объяснения. Он любил природу и не боялся всех ее капризов… Он так многое хотел понять. Так просила его душа, она хотела высказаться и быть услышанной. Ее услышали и поняли. Но это было потом. А в конце своей жизни, незадолго до смерти, папа сделал решительный шаг – взял, да и сжег все, что писал долгими зимними вечерами. Наверное, не хотел, чтобы хоть что осталось после него.

На фотографии 1946 г. он с друзьями. Германия уже побежденная, г. Дальгов… Молодой и бравый, уверенный в себе и счастливый, он смотрит на меня сквозь года. Смотрит прямо и в душу и просит сделать то, что сам не успел… Осмыслить действительность и понять. Ухватить главное в жизни и суметь запечатлеть все это. В тех самых жизнеописаниях, в которых максимально сильно отразить бы страдания и поиски души человеческой. Живой души, небезразличной. Я боюсь, что тоже не успею, не смогу написать все, что не дает покоя моей душе. «Папа, прости, что не успела с тобой наговориться, прости, что поздно поняла тебя…».

Хочу не повторить твоей ошибки и на склоне лет, как ты, не впасть в отчаяние. Ты смалодушничал: ты сжег рукописи, но в моем сердце – твое продолжение. Ты был храбр на войне, ты внес свою лепту в дело Великой Победы. И я хочу тебя успокоить: я выполню твой наказ – я буду помнить о войне, о которой знаю только из книг, фильмов и скудных твоих рассказов. И об этом расскажу твоим правнукам, которых ты уже не увидишь и которых я тоже пока не имею… Это и будет моим выполненным долгом.

Добавить комментарий

Добавлять комментарии могут только зарегистрированные и авторизованные пользователи.

25